Книга Фельдмаршал И.Ф. Паскевич и русская стратегия в 1848-1856 гг.  - Алексей Кривопалов

Вооруженные силы Австрии и Пруссии имели ряд преимуществ на фоне испытывавшей организационные проблемы французской армии. Однако неблагоприятные стратегические факторы, связанные с территориальной разобщенностью возможных театров войны, оказывали влияние и на германские державы, пусть и в меньшей степени, чем на Россию.

Таким образом, в результате преобразований 1830-1840-х гг. боевые возможности русской армии существенно возросли. Унифицированные по своему составу корпуса стали основой военной организации империи. Армия Николая I, по признанию авторитетного европейского наблюдателя, превратилась в первую по своей мощи боевую силу на европейском континенте[205].

Глава 2

Проблема сохранения баланса сил в Европе в 1830-1840-е гг

После окончания Русско-польской войны 1831 г. на западных границах России наступил период длительного мира, который, однако, имел относительный характер, поскольку обстановка в Европе сопровождалась частыми международными кризисами. Уже в 1832–1833 гг. очередное обострение Восточного вопроса потребовало некоторых мобилизационных приготовлений, хотя и не сопровождалось общим развертыванием Действующей армии. II пехотный корпус был передвинут к прусской границе, уступом на юг за ним расположился III корпус[206].

Летом 1833 г. Россия подписала с Османской империей Ункяр-Искелесийский договор, который закрыл Чёрное море для иностранных флотов, обеспечив таким образом безопасность южного стратегического направления. Реакция Великобритании и Франции была предсказуемо негативной. Как считает В. В. Дегоев, британского министра иностранных дел Г. Д. Т. Палмерстона «бесило не то, что Россия нарушила статус-кво в Восточном вопросе, то есть принцип целостности Османской империи, а ее превращение в “держателя” и гаранта этого самого статус-кво, поскольку на эту роль претендовал Лондон»[207].

Осенью 1833 г. в результате переговоров в Мюнхенгреце и Берлине был восстановлен союз трех консервативных континентальных монархий: России, Австрии и Пруссии. Мюнхенгрецкая конвенция в первую очередь касалась Восточного вопроса. В обмен на обещание России не посягать на целостность Османской империи Австрия фактически признавала основные положения Ункяр-Искелессийского договора[208]. Берлинская конвенция была направлена на сохранение политического статус-кво в Европе и недопущение реваншистских устремлений со стороны Франции.

В 1830-х гг. отношения России с Австрией не отличались такой теплотой, как отношения с Пруссией. Король Фридрих-Вильгельм III был тестем Николая I, вступивший на престол в 1840 г. Фридрих-Вильгельм IV приходился русскому императору шурином. Пруссия по Рейну непосредственно граничила с Францией и рассчитывала на русскую военную помощь в случае угрозы со стороны своего неспокойного западного соседа. Сотрудничество обеих армий имело исключительно тесный характер. Например, будущий военный министр Пруссии генерал И. фон Раух «совмещал инспектирование русских крепостей с аналогичной деятельностью в Пруссии»[209]. В 1835 г. у города Калиш в присутствии Николая I и Фридриха-Вильгельма III состоялись совместные военные маневры.

Самые секретные сведения, включая военные планы, решением короля доверительно сообщались Николаю I. В свою очередь, русская армия оговаривала не просто сроки, но точные маршруты и численность выдвигаемых на соединение с союзниками подкреплений. В личных совещаниях с прусским генералитетом, касавшихся маршрутов выдвижения русских корпусов на Одер и Рейн, в 1830 г. участвовал фельдмаршал И. И. Дибич – начальник императорского Главного штаба, а в 1832 г. с генералом К. Ф. фон Кнезебеком встречался генерал-адъютант А. И. Нейдгарт – генерал-квартирмейстер Действующей армии[210].

По результатам своей поездки в Берлин в 1830 г. Дибич представил Николаю I секретную записку о маршруте выдвижения русских войск в Пруссию. Пунктом соединения колонн был назначен город Кроссен. К письму прилагались маршруты выдвижения войск до Одера и далее – до Рейна[211].

Спустя два года Нейдгарт обсуждал с Кнезебеком вопрос сосредоточения у Калиша 200-тысячной русской армии для содействия пруссакам и австрийцам в случае разрыва с Францией. Войска должны были следовать к Одеру через Торн[212]. Однако, в отличие от записки Дибича, донесение Нейдгарта не содержало точных маршрутов выдвижения русских корпусов на запад. В поход на территорию Пруссии через Царство Польское предполагалось отправить Гвардейский и I пехотный корпус, однако составление детальных планов решено было отложить до возникновения необходимости прямого использования русских войск в Германии[213].

Создание сети крепостей и строительство тыловой инфраструктуры на территории Царства Польского, наряду с усилением боевого состава Действующей армии, играло решающую роль в укреплении стратегического положения России на западной границе.

Театр войны в Царстве Польском представлял собой обширную равнину, сильно пересеченную реками, болотами и лесами. Висла и ее притоки делили его на несколько изолированных секторов. Функции русских крепостей в Польше были разнообразны. Они служили одновременно опорными пунктами для войск, расквартированных в крае, предмостными укреплениями и опорными пунктами на коммуникационных линиях.

В первом эшелоне находились крепости Новогеоргиевск, Ивангород и Варшавская Александровская цитадель. В русской фортификации середины XIX в. было принято разделение крепостей на 1-й, 2-й и 3-й классы, отличавшиеся друг от друга по степени своих оборонительных возможностей, а именно: мощностью и протяженностью верков, численностью гарнизона и артиллерии. Характерно, что русская военная мысль николаевского времени признавала возможность несоответствия между величиной крепости и ее стратегической важностью[214].